Известная украинская актриса и блогер Ксения Мишина поделилась подробностями проекта, из-за которого она поехала в Бельгию во время войны. Также она рассказала о психологических приемах, которые помогают ей справляться с переживаниями в это трудное время.
Об этом все Ксения Мишина рассказала в интервью Вікна-новини.
– Ксения, где вы сейчас и где были все месяцы войны? Как пережили военные времена с сыном?
– Сейчас я в Бельгии, выехала для работы в проекте. Он был запланирован уже давно. Как мы с сыном это переживали? Я думаю, как и все переживали: очень тяжело, непонятно, что происходит. Пыталась сохранить себе и своему сыну психологическое и физическое здоровье.
– В своем Instagram вы писали, что работали с психологом. Какие советы выдержки в сложных жизненных ситуациях по своему опыту можете дать другим?
– Если это касается детей, главный момент, который каждая мама должна осознавать – это то, что ребенку нужно говорить правду. Но мягко, понятно для детей, на их языке, скажем так.
Главный совет – надо позволять себе переживать все состояния своей психики, не нужно убегать от них, нужно все это проживать себе. Но никогда не забываем, что такие моменты как злоба, агрессия, ненависть – они разрушают тебя.
Очень тяжело было эти месяцы вести информационную войну. Каждый украинец должен был четко показать свою позицию. Было очень тяжело не выходить за рамки какой-либо нравственности, чувствуя злобу и ненависть к врагу. Я понимала, что меня это съедает, кроме улучшения своего психологического состояния, ничего не могу сделать. Поменять эту ситуацию, прекратить эту войну лично я не могу.
– В соцсетях вы призываете подписчиков искать радость в современных реалиях. Как вам это лично удается?
– Я работала над чувством вины, когда ты выжил и тебе нужно жить и восстанавливать хоть какую-то свою жизнь. Этот момент достаточно сложен, но я приняла решение продолжать жить, вставать с колен.
Я даю личные интервью о личном опыте, как я это вижу. Я не знаю, что такое потерять родного человека, не знаю, как это сидеть в подвалах в течение месяцев, не имея пищи и воды. Я действительно не осознаю ощущения тех женщин, которые сейчас вынуждены думать: что делать, как уехать с горячей точки, как защитить себя и своего ребенка. Мы все не знаем, что будет дальше: когда кончится эта война, как это будет. Но жизнь продолжается, и я верю в то, что она подготовила для нас что-то очень крутое.
Почему какой-нибудь глупый мудак взял и испортил всю нашу жизнь? Я думаю, что все пазлы однажды в одну единственную картинку сложатся и мы будем понимать все со временем. Я недавно писала в Instagram пост о том, что сейчас вообще появилось другое видение на историю, наши памятки, нашу культуру.
Сколько войн, несправедливостей и трагедий произошло практически во всех странах мира перед тем, как они стали свободными, независимыми, успешными. Мне кажется, это процесс нашей жизни: для того чтобы ты стал лучше, ты должен пройти трансформацию. А трансформация – это всегда сложно.
— Многие лидеры мнений пытались достучаться до российских коллег во время войны, чтобы те перестали молчать. У вас были подобные попытки?
– Я вообще думаю, что мы просто включились в эту информационную войну все. Все украинцы открыли свои боевые каналы и стали защищать Украину. Мы это делали через социальные сети, обращались к россиянам, просили их остановить войну. Мы так поступали, потому что не знали, какие они.
Мы, украинцы, мы вольный народ, мы можем говорить, что думаем. Я писала российским актерам, которых я лично знаю, но ни один из них мне не ответил. Мы сделали плашку для сторис, чтобы отмечать российских актеров и чтобы они видели это. Но никто не откликнулся. Это не имело никакого смысла. Когда ты боишься жить, быть в своей стране, так и будет. Я сама из Крыма и до сих пор имею подруг, которые живут там. Они так и говорят: мы боимся что-нибудь писать и говорить.
— Вы достаточно однозначно высказывались о тех россиянах, которые не признают вину России в войне. Говорили, что им следует побывать в Мариуполе хоть раз. Верите ли вы, что россияне, признающие вину, могут быть хорошими и дружественными к нам?
— Я вообще верю во все: и это может быть. Но сейчас в этом разбираться нет смысла. Когда все закончится, когда все виновники будут наказаны, мы уже будем разбираться и осознавать, что такие люди, возможно, были. Но их точно небольшое количество, если они есть.
Сейчас очень сложно ответить якобы сочувствующим россиянам словом Спасибо. Но я верю во все, что может происходить на этой планете. Поэтому верю, что есть те, кто не поддерживает эту войну и готов действенно бороться против нее.
— Приходилось ли Вам заграницей сталкиваться с самими россиянами? Как они реагируют на украинцев?
— Я не сталкивалась с россиянами за границей. Я сталкивалась с украинцами, фотографировались, обнимались, поддерживали друг друга. Была одна женщина, которую я встретила, когда жила в отеле. И она начала разговаривать ко мне на русском, я спросила, откуда она. И она так промолчала сперва, а потом сказала: Можно я не буду говорить? Но потом призналась, что она из Крыма. То есть даже человек из Крыма уже понимает, что он враг. Я сказала ей, что я тоже из Крыма.
Хочется, чтобы все мы научились быть более осознанными, добрыми, начинать как-то справляться с этой ненавистью, понимать момент принятия. Это будет совсем другая воля к победе. Когда мы злые, агрессивные, не знаю, возможно ли так вообще чего-нибудь достичь. Но по поводу желания смерти Путину – это другое. У нас внутри это уже просто не изменить, пока он не умрет, все будут этого желать.
— Каким именно проектом вы сейчас занимаетесь в Бельгии?
— Этот проект мы уже снимали три года назад и начали делать вторую часть. Проект был запланирован еще до войны. Но некоторые артисты не уехали в Бельгию, потому что идет мобилизация, но девушки уехали. Это такая криминальная история, боевик. Это совершенно не такое, как Крепостная. Это современный криминал, я там играю девушку плохого парня.
Я вообще считаю, что возобновление работы над кино сейчас – это здорово. Я очень этого жду. Я заканчиваю этим проектом, возвращаюсь в Киев и надеюсь, что мы будем что-то снимать. Надо восстанавливаться, оживать, это нужно нашей стране и людям.
Недавно мы фантазировали с режиссером, с которым мы снимали Клятву врача, о том, как бы было круто написать в этих условиях, в которых сейчас наша страна, сценарий к новой части. Это была бы бомба-пушка-ракета! Мы могли бы попасть куда-нибудь на международный рынок с этим, показать миру правду о том, в каких условиях сейчас работают наши врачи и что здесь происходит. Это, конечно, был бы художественным проектом, но основан на реальных событиях. Это было бы очень интересно другим странам.
— Какие планы по возвращению домой?
— Мне кажется, что когда мы с сыном зайдем в наш дом в Киеве, мы просто ляжем на наши кровати, будем наслаждаться моментом, потом я буду убирать, наводить чистоту и создавать уют. Куплю новые цветы, потому что старые горшки никто не поливал, думаю, они уже погибли. Я обязательно вернусь, потому что я так и планировала: поработать и сразу домой.
Я уже думала о том, как я по-новому буду смотреть на Киев, как больно будет видеть разрушенные здания. Я обязательно хочу поехать в Бучу, Ирпень, Бородянку. Я должна это сделать, побывать там, почтить память о тех людях, которые погибли там, защищая родную землю.
