Недавно в Киеве на монумент Родина-мать вместо советского серпа и молота установили тризуб — герб Украины. Но замена символа вызвала в Украине немало споров. Одни отмечали необходимость избавления от советского прошлого в разгар войны, другие были против траты денег на скульптуру, потому что на фронт нужно оружие.
Факты ICTV пообщались с автором тризуба, скульптором-монументалистом Алексеем Пергаменщиком. Он рассказал, как работал над его созданием, почему старый советский герб на статуе считает “глазами Саурона”, а также поделился мыслями относительно дальнейшей судьбы герба СССР.
— Алексей, расскажите, пожалуйста, как вы работали над тризубом, который мы сейчас видим на скульптуре Родина-мать?
— Сначала я прорисовывал все вручную, карандашом на бумаге. Далее — переносил в компьютер, и мы смотрели разные графические варианты. Делали коллегиальный отбор. У нас было более 20 графических вариантов, из которых методом отбора определялись, какие оставлять.
Сам тризуб мы не меняли. Я взял все параметры из Конституции. Все радиусы, ширины линий, абсолютно все, что там прописано. Он у нас в Конституции нарисован двумя линиями, и именно так я сделал из него барельеф.
Далее мы перешли к 3D-моделированию. Я лепил макеты в масштабе 1 к 30. Было несколько штук из пластилина, довольно большие — 50 см высотой. Я вываривал реальные образцы из нержавеющей стали, поднимал их на тросах наверх, вывешивал на щите, отходил и смотрел. Потом снова заходил, обрезал вверху, потом снова отходил и смотрел. И так циклы повторялись. Финальный вариант был таким, как мы сейчас видим.
— А какова максимальная высота и ширина тризуба?
— Высота тризуба — 7 м 60 см, а ширина— 4 м 56 см. Глубина барельефа у нас 20,5 см. Сам щит — 12 м высота и 8 м ширина.
— Сколько времени работали над созданием тризуба?
— Это было похоже на гонку. Такое себе сверхсложное задание, которое выполнить в сжатые сроки непросто и ответственно. Мы должны были убедиться, что делаем это так, как надо, чтобы оно имело красивый вид на века. Чтобы нас наши потомки не осудили, а наоборот — одобрили этот герб, и чтобы он органично вписывался в саму скульптуру.
Чтобы она не держала тризуб на щите, а чтобы держала щит с тризубом. То есть чтобы он был в рамках щита и не отвлекал от портрета.
Думаю, что я правопреемник учения монументального, украинского. Потому что я являюсь действующим монументалистом. Пока что тризуб — это моя самая большая работа. У меня есть несколько монументов из камня — они не превышают 6 м, а здесь 7,5 м. Это самое большое мое произведение.
Читайте: Тризуб Родины-мать: почему важно переопределение монумента
— Вы говорите, что сроки выполнения работы были сжатыми. То есть, видимо, работали чуть ли не круглосуточно? Как родные воспринимали постоянное ваше отсутствие?
— Знаете, любые удачные вещи делаются фанатами. Себя таковым считаю. Я начал лепить с восьми лет и всю жизнь об этом только думаю и живу этим. Этот тризуб приходил мне во сне, я вырисовывал его где только мог. Даже было такое, что смотрел на ровную стену и там представлял, каким он должен быть. Это непрерывный процесс, 26 часов в сутки.
Родные мои выносливые. Мои две дочери и жена прекрасно знают, что когда папа работает, то он перестает существовать в мире людей. Он начинает существовать в мире монументальной скульптуры. Они спокойно к этому относятся. Иначе невозможно что-то создать.
— А нужно ли было, чтобы вес тризуба не превышал вес серпа и молота, которые были в изначальной версии?
— Металл, который нам дали, был наш отечественный — он просто был другого цвета и немного не подходил по толщине, потому что был 1,7 мм. Если бы мы с ним работали, то рисковали увеличить нагрузку килограммов на 100. Мы не пошли на это.
Вообще вся Родина-мать сделана из нержавеющей стали, насыщенной титаном, толщиной 1,5 мм. Это четко было прописано в документации. Поэтому мы вынуждены были покупать таких параметров бельгийскую сталь.
— Трудно ли было устанавливать? Какие трудности были?
— Да, это было непросто сделать. Мы поднимали тризуб в два этапа. В первый день поднялся сильный ветер, и мы вынуждены были остановить процесс. Когда поднимали щит, я был наверху. И когда щит начал отрываться от постамента, работы остановили, потому что почувствовали, что начало сильно расшатывать руку со щитом. Но на следующий день утром в 5:30 начали снова подъем с отметки 26 на отметку 93 м, и у нас все получилось. Нам повезло с погодой и с тем, что не было тревог. И уже в 7:30 мы его закрепили.
В целом условия были сложные — наверху температура была 45 градусов. Так нагревался рукав. Ветер дул горячий, как из фена. А в саму трубку надо спрыгнуть. Люлька висит на высоте 93 м, и в нее надо спрыгнуть со щита. Там есть пробел около метра, и его надо преодолеть. Представьте, одной ногой ты становишься в щит, а другой — в трубку. А под тобой 93 м и ничего нет. Мне повезло, что я не боюсь высоты. Но я боялся, когда перелезал впервые в трубку, которая качается на ветру, плюс еще щит сам по себе качался, словно парусник.
— А что теперь с декоммунизацией меча? Почему этот момент упустили?
— Там есть звезды на нем. Если бы мне кто-то разрешил, то я бы просто безвозмездно их срезал и все. Это можно сделать аккуратно болгаркой. Я думаю, что со временем музей планирует это сделать. Сами орнаменты не надо трогать. Просто звезды срезать и все. Я готов это сделать за свои деньги.
Читайте: Будем считать, что меч трофейный: на Родине-матери нашли еще один советский символ
— Изменится ли отношение у украинцев к тому, что сменили герб на щите?
— Думаю, что что-то таки изменится. Помните Властелин колец, когда был глаз Саурона, и куда он смотрел — там были орки. Это абсолютно прямая аналогия. То есть там, где есть эти советские символы — там есть орки. И они туда лезут. Если их символов нет — нечего “освобождать”. Тризуб они боятся как черт креста. Потому что тризуб к москалям не имеет никакого отношения.
— Считаете ли вы, что эти замены являются своевременными?
— Это все своевременно. Можно провести и здесь такую аналогию. Например, кто-то приходит в церковь и начинает молиться. Молится, молится, имеет какие-то проблемы. И чувствует подсознательно, что молитвы не доходят, не все доходят или не вовремя доходят. И когда он выходит из церкви, то оглядывается, смотрит на купол, а там висит пентаграмма вместо креста. Спросите у этого человека: надо или не надо это прямо сейчас менять?
Если взять историю человечества, то все войны, конфликты — это прежде всего противостояние символов. Вот возьмите противостояние звезды и свастики, противостояние короны и лилии, когда были столетние войны. Все войны велись за символы.
— Как вы относитесь к идее переименовать Родину-мать на Украину-мать?
— Это очень одобрительная идея. Мы ничего не меняем. Мы просто делаем ребрендинг. Мы делаем уточнение. Что для нас Родина — Украина.
— Как вы относитесь к идее сохранить снятые со скульптуры серп и молот? Что с ними, по вашему мнению, нужно сделать?
— Это культурное наследие. Я против того, чтобы что-то ломать и уничтожать. Это пусть решают потомки. Именно для того мы должны это наследие сохранить. Я бы как скульптор-монументалист предлагал взять этот символ и перевернуть его вверх дном, разместив в темном помещении под ногами Родины-матери. Там есть внизу зал, где это можно сделать. Однако он обязательно должен быть перевернутым. Потому что когда символы перевернуты — они не действуют.
В темноте его следует подсветить красно-кровавыми фонарями, чтобы там было страшно находиться. И все, кто на него будет смотреть, будут понимать, что это символ терроризма, несправедливости и режимов, которые породила советская коммунистическая культура. Это надо сделать. Я считаю, что дети должны знать историю, чтобы то, что мы имеем сейчас, никогда не повторилось.
