Украинский телеведущий Сергей Притула в эксклюзивном интервью Фактам ICTV рассказал о судействе в шоу Україна має талант, назвал выступления, которые его растрогали, а также признался, как научил детей воспринимать поражения.
— Смотрели ли вы предыдущие сезоны шоу Україна має талант?
— Да, я смотрел, и чуть ли не в обязательном порядке. Мне действительно интересно, какими талантами богата Украина. Более того, я даже однажды приезжал на съемки в составе группы поддержки. Мой земляк, молодой парень со Збаражчины, выступал на Україна має талант с юморесками. Он, кажется, вышел тогда в полуфинал.
— Кто из судей был тогда для вас примером?
— Я бы не сказал, что могу взять кого-то в пример, потому что судьи отбираются согласно определенной драматургии. Если даже рассмотреть нашу тройку судей, то очевидно, что продюсеры шоу приглашали каждую персоналию, учитывая ее возможности, характер и модель поведения.
Когда я смотрел шоу, у меня было абсолютно лояльное отношение ко всем участникам судейского корпуса. В 2009 году мы в Файна Юкрайна делали ряд пародийных сюжетов на Україна має талант. Если бы мне тогда кто-то сказал, мол, ты когда-то сам окажешься в кресле судьи этого проекта, я бы пожалуй, покрутил пальцем у виска.
— В одном из постов вы назвали судейское кресло электрическим стулом. Почему?
— Оценивать людей, когда ты сидишь дома на диване перед экраном — это одно дело. Брать на себя ответственность в том, как дальше сложится судьба человека, который на что-то претендует на Україна має талант — это совсем другая история. Это, пожалуй, самая пиковая точка моей работы на телевидении, которая требует максимальной объективности и беспристрастности, и это достаточно сложно.
В какие-то моменты приходится просто закрывать глаза на то, кто стоит перед тобой, и пытаться абстрагироваться от того, что это, например, ребенок. Потому что ты оцениваешь талант в определенной конкурентной области, и понимаешь, что к финалу должны выйти лучшие участники в том или ином сегменте. Поэтому довольно сложно сказать кому-то Нет, несмотря на то, что у тебя есть внутренняя симпатия к человеку.
— Как сказать участнику Нет правильно?
— Оказавшись в судейском кресле, ты должен приобрести это умение. Ты должен очень хорошо подбирать слова для того, чтобы твое Нет не вызвало у человека желание перестать работать дальше. И крайне тяжелая история — это дети.
Потому что взрослые могут послушать твою аргументацию, “проглотить” обиду, смириться или прислушаться к замечаниям и принять их. У детей эти чувства очень заостренные, критика или слово Нет может восприниматься как некая предвзятость и несправедливость.
Мне, возможно, было немного легче, учитывая то, что я имею троих детей. И приобретенный родительский опыт позволяет несколько лайтовее отказывать детям на сцене и искать слова, которые смогут облегчить боль поражения.
— Как правильно мотивировать ребенка, чтобы сразу не возникло звездной болезни?
— Мы чаще встречались со случаями переоценки своих возможностей у детей, которые приходили и слышали Нет, чем переоценки своих возможностей теми, кто получил Да.
Здесь очень большая составляющая ответственности за поведение детей лежит на их родителях, дедушках, бабушках, тренерах. Нет ничего хуже, чем выпестовать в своем ребенке представление о том, что он — гений. Даже если этот ребенок очень талантлив, скромность — украшает.
Воспринимать поражения — это то, чему родители обязаны учить своих детей, потому что не бывает пути исключительно для успеха. Всегда будут какие-то промахи, всегда можно споткнуться или ошибиться. То, как ребенок умеет воспринять поражение — это хороший маркер того, будет ли он в дальнейшем успешным.
— Как вы учите своих детей воспринимать поражения?
— У Соломийки пока с этим существенных проблем нет, она еще не оказалась в системе конкурентности. Если она ходит на танцы, то там у деток нет между собой соревнований, поскольку они коллективно исполняют какой-то номер.
Когда она ходит в кружок, где составляют конструкторы, то там также есть система поощрений детей без внутренней конкуренции. Если она ходит на рисование, то все они находятся примерно в одной плоскости мастерства. У нее еще все впереди.
А вот с Дмитрием были хлопоты. У него были как кружки, где он мог заниматься индивидуально, так и секции, где была коллективная работа, предусматривающая конкуренцию.
Когда я учил играть его в шахматы, он, конечно, сначала проигрывал и страдал. Он плакал, огорчался и обвинял себя в лузерстве. Я пытался с ним поговорить, но потом понял, что на словах это не работает, и должен быть пример.
Во время какой-то игры я мог незаметно для сына подставиться и проиграть. Тогда я протягивал ему руку и говорил: Спасибо за игру. И его это обескураживало немного, он не понимал, почему отец не плачет и не нервничает. И потом в этой системе очного противостояния за шахматной доской я дождался того, что через несколько месяцев подобной практики, когда сын проиграл, он протянул мне руку и поблагодарил за игру. Я в этот момент почувствовал себя на седьмом небе от счастья.
— Если бы в Збараж несколько лет назад приехал кастинг Україна має талант, маленький Сергей Притула решился бы пойти со своим талантом? И с каким именно?
— Я не знаю, решился бы я сам пойти на это. Мы сейчас просто говорим о совсем других реалиях бытия. Сейчас дети живут в системе достаточно активного присутствия в соцсетях, потребляют контент и сами уже становятся тиктокерами, учатся монтировать и снимать видео.
А когда ты живешь в конце 80-х прошлого века, во времена Советского Союза в небольшом райцентре, твое представление об этом рынке совсем иначе выглядело.
Теоретически подозреваю, что родители могли взять за руку и отвести на кастинг Україна талант, и я, скорее всего, читал бы юморески. В 80-х я рос на юморесках Вишни, Глазового, Дударя и, видимо, в этом таланте я бы попытался побороться.
— Какой род талантов на Україна має талант вам больше всего близок к сердцу?
— Нет такого, что нравилось бы больше, чем другие. Конечно, у меня есть субъективное отношение к определенному виду искусства. Но это не значит, что я, отталкиваясь от собственных предпочтений, должен более критично относиться к мастерству людей. Для меня большим открытием стала невероятно мощная школа эстрадно-циркового искусства.
Ценность шоу Україна має талант — в том, что он предусматривает широкий сегмент талантов, которые можно продемонстрировать: от пантомимы до разговорного жанра. И на эту площадку съехались те, кого в Украине мы не видим. Приехали люди, которые выступают в Германии, США, Южной Корее, цирке Дю Солей.
Я радовался, что после такого долгого перерыва шоу Україна має талант возобновилось. Я не знаю, когда мы могли бы увидеть такие таланты на отечественной площадке. У них практически нет возможности для постоянной работы в Украине, а увидеть их мастерство благодаря телепрограмме — это очень ценно.
— Какой талант или история поразили вас на этом отборе?
— Таких было очень много. Я вообще достаточно чувствительный человек, и меня довольно часто умиляли на сцене Україна має талант. И сдержать слезу — это еще одна задача, чтобы не нарушить свой имидж перед зрителями.
Я снимаю шляпу перед теми родителями и тренерами, которые помогли появлению на сцене нашего шоу детей с аутичным спектром. У нас были невероятно крутые детки с синдромом Дауна, и я просто не знаю, как можно оценить их подвиг. В Украине есть определенная проблема с социализацией таких детей, и это невероятная мотивация для тысяч родителей, имеющих детей с подобными особенностями.
Я очень четко осознаю, сколько времени нужно потратить, чтобы детям с синдромом Дауна подготовить относительно простой номер с точки зрения хореографии. Я имею возможность помогать силами своего благотворительного фонда организации в Киеве, которая занимается детьми с аутизмом.
— Приходили на УМТ участники, которые встречались вам ранее в других шоу? И было ли к ним особое отношение?
— Нет, не было к ним особого отношения, потому что это было бы несправедливо по отношению к другим участникам. Наше предварительное знакомство никоим образом не влияет на то, насколько ребенок искусен в определенной области.
— Какие отношения у вашей тройки? Какие роли у каждого из вас?
— Атмосфера в тройке — замечательная. Я вообще с трудом представляю, как в таком шоу можно работать, если у тебя нет нормальной внутренней коммуникации с другими судьями. Женя — сильный профи, он крутой. Ксении, может, было достаточно трудно, потому что у нее есть определенный составленный образ, и он скорее положительный.
Ксения очень долго шла сквозь тернии к звездам и совершенно заслуженно получила славу, которую она сейчас имеет. И я знаю, как это трудно, достигнув определенной вершины, делать какие-то шаги, которые могут вызвать негатив к себе. Иногда мы с Женей брали на себя ответственность сказать Нет для того, чтобы Ксения могла сказать Да.
