Актер Дмитрий Вивчарюк, который известен по фильмам Довбуш, Козаки. Абсолютно брехлива історія и сериалом Встигнути до 30, рассказал о кризисах в отношениях с женой и сыне с аутизмом.
Также в эксклюзивном интервью Life. Фактам ICTV он высказался о секс-скандале в университете Карпенко-Карого, о желании пойти на фронт, о российских актерах и украинцах, которые устали от войны.
О театре и работе во время войны
— Несмотря на войну, театр сейчас переживает так называемый этап расцвета. Залы заполнены, билеты раскуплены на несколько месяцев вперед. Почему, по вашему мнению, украинцы только сейчас начали так интересоваться театром?
— Украинский театр всегда был на одном из первых мест в мире. Ничем не уступал европейским и британским театрам. И сейчас действительно радует, что это разглядел украинский зритель.
Спрос вырос, потому что к нам перестали приезжать артисты из других стран, а людям надо смотреть, вдохновляться, поэтому украинцы наконец начали уважать свое украинское и интересоваться нашими художниками.
— Расскажите, в каких театральных и кинопроектах вы сейчас задействованы? Над чем работаете?
— За время полномасштабной войны снимался в сериале Хранилища, где было 8 историй, в одной из них я играл главную роль. Очень крутой материал, очень крутой подход. Играл в сериалах Встигнути до 30 и Зв’язок. Сейчас будем готовить третий и четвертый сезоны сериала Встигнути до 30. Сейчас еще готовлюсь к одному масштабному полнометражному проекту, там у меня драматическая роль, но пока не имею права ничего разглашать.
Что касается театральных работ, то сыграл Гамлета в спектакле Леся Подервянского. Вы могли меня еще и видеть в антрепризе ТеатрАрт под названием Grand Hotel или Звездные страсти. Я думаю, что будем восстанавливать спектакль Холостяки с Дашей Малаховой и Максимом Галенко, но это пока в раздумьях.
Фото: Дмитрий Вивчарюк
Восстановили легендарный спектакль Матушка Кураж в театре юного зрителя на Липках. Сейчас это просто площадка, на которой воспроизводится спектакль. Я хочу, чтобы этот спектакль увидела не только Украина, но и весь мир. Хочу продвигать его, хочу стать его продюсером, потому что это мой студенческий спектакль.
Тогда он набрал очень большую огласку. Это был прям резонанс в сфере культуры не только Киева и Украины, но и Европы, а, возможно, и мира. К нам прилетали люди из Америки, Израиля, Германии, Австрии, чтобы посмотреть студенческий спектакль в студенческом театре. Сейчас он, как никогда, актуален, аналогов такого спектакля нет.
О секс-скандале в Карпенко-Карого
— Вы учились в университете имени Карпенко-Карого, который оказался в центре внимания из-за ряда скандалов. В частности, и ваша жена Ольга рассказала о психологическом абьюзе и шейминге со стороны преподавателя Юрия Высоцкого. Сталкивались ли лично вы с психологическим или сексуальным насилием во время учебы?
— Нет! Не сталкивался, не склоняли меня. Я учился на курсе в мастерской Валентины Ивановны Зимней, народной артистки Украины, прекрасного мастера. Она мне дала профессию, она мне дала все. Да, было не без того, что она могла крикнуть, но это было так по-матерински. Мама на меня тоже в детстве кричала, но для того, чтобы просто предостеречь от чего-то.
А вот харассмента с каким-то неадекватными вещами не было, я имею в виду Белоуса Андрея Федоровича, действительно факты, которые не имеют права на существование. Это болезнь, таких людей надо просто уничтожать. Это театры постсоветские, коммунистические, где он идол, создатель и ему будто должны все кланяться.
Это абсурд на самом деле. Это надо искоренять из театра, потому что мы творческие личности: режиссеры, художники, музыканты, актеры — все что-то создают для общей цели. Молодежь поднялась, это супер, пусть искореняют все это, извините за слово, бл*дство.
Я бы хотел еще сказать о честности. В начале полномасштабной войны наш художественный руководитель Театра оперетты Богдан Струтинский просто бросил коллектив, уехал, а потом приехал через четыре месяца, получил медальку от Залужного за помощь Вооруженным силам Украины. И меня это немножко триггернуло, просто когда я с первых дней помогаю, мне из театра тот пишет: Димка, помоги, там лекарства, там еда, там просто отвезти, там передать, там амуниция.
А так, просто человек пропал, имея автобус, которым мог бы эвакуировать людей. К нему были обращения по созданию на территории театра волонтерского центра, и ответ был: Из театра мы не будем делать общественный туалет. Вот такие крысы есть, которые сбежали и сейчас вернулись, потому что надо же кормиться. У меня есть много доказательств коррупции в Театре Оперетты. И вопрос, какое этот человек может иметь отношение к Карпенко-Карому?
Этот человек живет, я знаю, в системе, в судьбе, он делится, поэтому его закрывают, как и Билоуса, крышуют многие. Но если сейчас ничего не изменится, не сменят мастеров, того же Белоуса, Высоцкого и всех остальных, ну, это будет просто огромным провалом и тогда безнадега будет у людей.
Фото: Дмитрий Вивчарюк
— Почему, по вашему мнению, выпускники университета только сейчас решились рассказать свои истории?
— Раньше рассказывали, но все сглаживали, говорили, а кто тебе поверит, а где доказательства. Раньше не было ни телефонов, ничего такого, чтобы заснять. А сейчас на айфоновско-самсунговских вещах можно все записать, зафиксировать, чтобы это не на словах было. Потому что, ну кто же поверит, что какой-то народный артист трогал какую-то студентку? Кто студентке поверит? Тем более в войну у всех обострилось желание справедливости.
— Как думаете, изменится ли что-то в вузе после того, как ряд выпускников решились поделиться своим опытом? Какие меры нужно для этого принять?
— Если есть адекватность в Министерстве культуры, адекватность в Департаменте культуры, это же не только в Киеве, подобное творится во всех театрах и во всех сферах, но культура — это то, что должно быть примером. Если система продолжит существовать, то они себе сделают хуже.
Очень много людей выйдут на протесты, очень много людей сделают так, что театр, как структура, перестанет существовать. Имею в виду настоящий театр. Да, конечно, всегда найдутся те, кто за три копейки будут восхвалять режиссеров, потому что им до звания осталось немного, или будут оправдывать, что детей надо кормить. Ну, рабы системы всегда будут. Но сейчас должно все измениться!
Об отношениях с женой на расстоянии
— Отношения на расстоянии из-за войны — это обыденность для многих украинцев. Когда и где вы в последний раз виделись со своей женой Ольгой и детьми?
— В начале было очень-очень тяжело, прям разрывало от несправедливости. Последний раз к ним ездил на Новый год, до этого не видел их четыре месяца. Имею все законные основания для того, чтобы увидеться, потому что у меня сыночек Захарчик имеет инвалидность.
Если бы хотел, я бы уже 350 тыс. раз уехал, но считаю своим не то что долгом, а своим долгом изменить что-то в этой стране. Да, я очень скучаю, но мне повезло с женой, она у меня очень умная, мудрая, и поэтому сейчас она жертвует всем ради наших детей.
А я здесь стараюсь сделать что-то для того, чтобы они могли вернуться в ту страну, о которой я мечтаю. Я никого не напрягаю, не заставляю меняться, мне хочется в моментах сломать эту ужасную систему. У нас богатая плодородная прекрасная страна, которая имеет право на свое автономное существование.
— Как, несмотря на расстояние, удается поддерживать романтику с женой и связь с детьми? Как изменились ваши отношения, были ли кризисы за это время?
— Да, конечно, были кризисы. Это все адекватно, это все нормально. Накапливается усталость, расстояние… Бывали скандальчики, немножко огрызались друг на друга. Но моя жена очень умная.
Дети прекрасно понимают, что папа здесь, папа помогает, папа создает что-то прекрасное для того, чтобы они могли сюда приехать и жить в той стране, в которой мы хотим. Я делаю для этого все, и я благодарен еще раз своей жене, потому что она у меня просто космос, если бы не она, то я не знаю, что я делал бы.
— Как думаете, смогут ли в 2025 году жена и дети вернуться домой, в мирную Украину?
— Хотят вернуться на немножечко, на неделю, потому что надо и паспорта сделать, и надо Захарчику переоформить некоторые документы. Не знаю, как оно будет, но надеюсь, что приедут.
О сыне с аутизмом
— В одном из интервью вы сказали, что сын Захар многому вас учит. Чему именно вы научились у него?
— Он меня учит чистой любви, уважению, потому что то, что он делает, как он чувствует людей, как он с ними обнимается, когда говорит Нет… я просто удивляюсь. Он гиперболизирован во всем: в любви, в эмоциях, в искренности. И, конечно, самое большое, чему он может меня учить, это восприятию людей такими, какие они есть.
— Расскажите, как узнали о диагнозе сына? Когда проявились первые признаки расстройства аутистического спектра и что это были за признаки?
— В основном это делала моя жена, я просто зарабатывал деньги для того, чтобы можно было ребенку дать и психолога, и дефектолога, и реабилитолога, и ходить в бассейны. В двух словах это не опишешь, потому что этому можно посвятить отдельное интервью.
— Какие советы можете дать родителям, которые воспитывают детей с расстройством аутистического спектра?
— Могу дать один совет — не прячьте своих детей, гордитесь ими, восхищайтесь ими! Поверьте, они — самое чистое, что есть в этом мире. Они не закомплексованные, у них нет момента приспособления к кому-то, или улыбнутся, потому что так надо, или крикнут, потому что так надо, чтобы всем было выгодно. Они искренние здесь и сейчас. Ваш ребенок говорит то, что чувствует.
Давайте им все, давайте им любовь, образование по возможности. Развивайте их во всех спектрах, которые только возможны. Вообще в учебе, в письме, они гении, поверьте. Они концентрируются на определенных вещах, это будущие гении.
Да, есть разные формы, есть тяжелые, есть более легкие. Нам повезло, потому что у нас средняя форма, не сильно тяжелая. Я вижу многих разных детей с ДЦП, с тяжелым аутизмом, и все они прекрасны. Такие дети даются немногим. Если это воспринимать, они научат вас многому. В этом мире вы живете в рамках, они живут без рамок.
Об актерах из РФ и желании пойти на фронт
— В Украине до сих пор есть люди, в том числе и публичные, которые продолжают разговаривать на русском и слушать музыку РФ. Как относитесь к этому?
— Негативно отношусь к этому. Как говорил Чорновил: Государство с двумя языками — это раскол государства. Есть государства, в которых существует несколько языков, например Франция.
Но не страна, которая является твоим агрессором, страна, которая каждую минуту убивает твоих граждан, твоих братьев и сестер, твоих знакомых, близких, а ты до сих пор продолжаешь слушать и смотреть на русском, спонсировать их рынок, говорить на русском…. Язык — это первое, что должно быть у каждого сознательного человека, который называется украинцем или украинкой.
— За время своей карьеры вы пересекались также и с российскими актерами. Писал ли вам кто-то из РФ после начала вторжения и считаете ли, что есть “хорошие русские”?
— Да, я снимался со многими из России до 2014 года. Есть те, кто не выразили свою позицию после 2014 года, такие остаются в тени. И наше, к сожалению, медийное продюсерское общество позволяло им приезжать сюда, потому что они же, как бы против войны, они ничего не сказали, не поддержали, значит, типа вот, за украинцев. Это такая была глупая на самом деле позиция.
Писали мне некоторые актеры очень публичные, некоторые даже приглашали: Приезжайте, мы вас примем. Все они твари, которые убивают украинцев, спонсоры войны, и все.
Фото: Дмитрий Вивчарюк
— Многие актеры с начала войны присоединились к рядам Вооруженных сил. Были ли у вас мысли уйти на фронт?
— С первого дня войны у меня были мысли уйти на фронт. Многие актеры присоединились. У меня в самом начале была встреча с одним из полковников. Он мне сказал: Дима, то, что ты сейчас делаешь, это гораздо важнее, чем ты возьмешь автомат. Твоя публичность и объемы помощи гораздо важнее, чем то, что ты пошел бы воевать. Ведь ты можешь обеспечить 10-20 подразделений чем угодно, начиная с каких-то гигиенических вещей, заканчивая машинами и всем остальным.
Но я только со временем понял, что он действительно был прав. Возможно, там все будут. Но три года, и многих уже нет в живых: из актеров, из режиссеров, из постановщиков, из каскадеров. Хочется, чтобы все это закончилось. Если время наступит, значит так надо будет. Я иду до конца!
Фото: Дмитрий Вивчарюк
— Что можете сказать украинцам, которые жалуются на усталость и отчаиваются из-за затягивания войны?
— Пусть каждый из украинцев придет в ближайший госпиталь, там 100% есть военные, и просто им это в глаза скажите. Многие разочаровались, потому что много денег воруется. Пусть пойдут и скажут это тем, кто потерял близких, потерял знакомых за целостность нашей страны, за нашу землю, за наш язык, за наши культурные ценности. Просто пусть им это скажут.
Есть какие-то адекватные вещи, усталость от войны у ребят, которые три года на передовой и их никем не заменяют. Это, я понимаю, адекватная усталость. Я даже понимаю тех военных, кто идет в СЗЧ. Для чего отчаиваться? На*ер тысячи, сотни пленных, сотни тысяч? Для чего? Для того чтобы сейчас просто взять и сдаться? Ну, нельзя так делать. Это неправильно!
