Украинская музыка не может изменить экономику в стране, но она вполне справится с тем, чтобы вдохновить людей на свершения.
Об этом Фактам ICTV рассказала украинская певица и победительница Евровидения 2016 года Джамала.
— Какова была ваша первая встреча с украинской песней?
— Я помню, в Симферополе, я купила альбом Квитки Цисик Два кольори, то есть Two colors, потому что он был англоязычный. Я будто бы прослушала все, что люблю, все, что меня волнует. У меня внутри что-то перевернулось. Когда я услышала Верше, мій верше, то сразу захотела спеть эту песни, кстати, так и произошло.
Это была первая настолько глубокая и чувственная украинская песня, которую мне захотелось спеть по-своему, сделать там музыкальную революцию. Мне это удалось в 2009 году на Новой волне. Мне кажется, что впервые украинская песня Верше, мій верше была спета так громко, более того, тогда еще и победила.
После этого я погрузилась глубоко в украинскую песню и язык. Почему она звучит так музыкально, гармонично. Мне захотелось написать альбом на украинском языке. Это огромный процесс. Например, ты берешь слово Кохаю — а как оно звучит, а что в себе несет, а откуда оно. Язык — это не просто то, с помощью чего мы ежедневно разговариваем, это масштабный бекграунд, который несет в себе огромную энергию. Я в это верю.
— Что стало толчком к написанию 1944? А также почему решили представлять Украину именно с этой песней?
— 1944 появилась в отчаянии, в грусти, в таком состоянии, когда ты не знаешь, чем можешь помочь. Я вспоминала то, что мне рассказывала моя бабушка об этих страданиях. Кажется, что человек не может выдержать столько страданий. Однако они выдержали и вернулись. Когда я написала эту песню, мне тяжело было даже слушать ее. Тогда еще подумала: Что я за песню такую написала, не вовремя. Тогда и так был Майдан, Крым, много печальных событий.
Я думала, что сейчас не нужны людям такие песни. Именно с такой мыслью я уснула. Однако когда проснулась, мне захотелось ее показать. Сейчас я уже понимаю, что это была не внезапность.
Когда меня пригласили на Нацотбор на Евровидение, я снова подумала, что эта песня не очень подходит для конкурса, она нестандартная. Когда я вспоминаю о наших людях на Евровидении, то это Сердючка, Руслана — крутые артисты, которые многое дали и Украине, и Европе. А вот 1944 совсем неформатная и по саунду, и по содержанию.
Это было не просто так. Эта песня имеет свою магию, архивы, нервы, которые были и в крымскотатарском языке, и в английском. Хотя сначала я ее писала на украинском. Однако потом мне захотелось, чтобы больше людей поняли о чем я пою, и я переделала куплеты на английский, а припев оставила на крымскотатарском. Мне говорили: Ты что? Так нельзя. Припев — продает песню, стоит сделать его на английском. А я сказала: Нет. Это как мантра, которая должна звучать на крымскотатарском.
— Какой была мировая реакция на вашу победу на Евровидении?
— Реакция была сумасшедшая. Поздравления Джастина Тимберлейка, Джоан Роулинг, подарок в виде собственных деревьев в Греции, правда я там не была, но мне прислали сертификат.
Мировая реакция была бешеной, потому что все хотели услышать историю, хотели услышать об Украине. Почему я говорю, что Евровидение важный для нас конкурс. Потому что подтягивается вся информация о стране. Это не просто Джамала спела 1944. Это Украина, Джамала, а уже потом, о чем там песня. Именно такой порядок, и он очень важен. Я это понимала, когда ехала на Евровидение. Потому что это победа Украины.
— Как менялась украинская музыка в течение независимости? Когда, по вашему мнению, пришелся пик этих метаморфоз?
— Прогресс произошел в 2013-2014 годах. Появилось очень много новых украинских имен, альбомов. Для меня это несколько иной процесс, как для творческого человека. Поэтому не знаю, что именно побудило: квоты, процессы в стране. Для меня лично это был альбом Подих, который я писала. Я несколько изменилась в звучании, пела слишком откровенно. Мне казалось, что зритель должен услышать меня такой. Также это были новые видео: Запуталась, Шлях додому. Это ролики, которые, возможно, не всем понравятся, но они более содержательные и глубокие.
А вот как менялась украинская музыка, я хочу верить, что она обратилась больше к личности, глубине, темам одиночества. Возможно, потому что мы начали терять.
Тогда открылось много исполнителей, которые давно выступают за рубежом.
Для меня именно тогда появились Vivienne Mort, ONUKA, Один в каноэ. Сейчас из современных это Alyona Alyona, Алина Паш, KAZKA.
То, что получилось с песней Плакала. Это и был этнокод. То есть песня абсолютно понятная для нас: украинский язык, родной вайб. Однако трек зашел и тем людям, которые совершенно не знают, что такое украинский язык. Это успех.
— Опираясь на собственный опыт, скажите, в чем сила украинской песни? Может ли песня менять общество?
— Украинские песни могут сделать очень много. Вдохновлять, давать надежду, двигать. Конечно, мы не можем изменить экономику, сделать что-то в политических движениях.
Однако сила музыки и украинских исполнителей — она огромна. Если бы нам еще немного помогали. А не так, что мы каждый сам по себе. Написал песню, выпустил, удалось выйти на международную арену — хорошо, нет — это твои проблемы. А вот если бы у нас было собственное комьюнити. Мне бы хотелось, чтобы мы больше помогали друг другу.
Например, организовать какой-то фестиваль, когда мы приглашаем исполнителя из другой страны, а потом наши артисты едут туда. Такие механизмы у нас не проработаны. Есть фестивали народной музыки, известные в мире. У нас только ДахаБраха там представлена.