15 лет работы, пять Киевских пекторалей за лучшую постановку, семь полнометражных и 16 одноактных балетов — все это об авторском театре современной хореографии Киев Модерн-балет, недавно удивившем всех онлайн-премьерой Маленького принца. Балет, созданный при поддержке Украинского культурного фонда, успел покорить зрителей с пустым залом — показ осуществлялся в форме бесплатной онлайн-трансляции. 

Киев Модерн-балет — единственный в Украине полноценный театр современной хореографии. Новые прочтения классики, откровенные костюмы, эксперименты с музыкой, 3D-спецэффекты на сцене — благодаря этому театр и имеет постоянных зрителей, и уже много лет добивается звания национального. 

О том, как пришла идея поставить онлайн-спектакль, карантинных ограничениях, самом благодарном зрителе, кризисе в украинском балете и вдохновении Факты ICTV пообщались с главным балетмейстером театра Киев Модерн-балет Раду Поклитару.  

— Как пришла идея поставить бесплатный онлайн-балет? 

— В этом году Киев Модерн-балету удалось выиграть грант Украинского культурного фонда. Однако началась пандемия, и всем победителям были разосланы письма о том, что проекты, которые рассчитаны на показ перед зрителем, не поддерживаются. Пришлось переобуваться в воздухе, чтобы сохранить финансирование. Мы переделали проект под онлайн, в дальнейшем он будет функционировать как обычный театральный продукт. 

В результате вынужденной перемены мы получили уникальный опыт и огромное количество зрителей, которого не было ни на одной нашей премьере. К тому моменту, как мы закрыли онлайн-трансляцию, балет посмотрело 17 тыс. человек, при том что зал Октябрьского дворца вмещает 2 тыс. 

— Не задумывались о том, чтобы продолжать работать в таком формате, но сделать показы платными? 

— Я сомневаюсь, что наш зритель будет платить за то, что можно найти и скачать бесплатно. Однако мы уже обсуждали варианты, как можно это монетизировать, так как сейчас все ведущие театры мира показывают свои представления онлайн, и мы не знаем, что будет дальше с карантином.  

— Как карантин повлиял на работу вашего театра? 

— Главная проблема всех театров нашей страны — это уменьшение зрительского, а вместе с ним и финансового потока. Но все не так плачевно, мы имеем возможность репетировать и работать при шахматной рассадке в зале и заполненности на 50%. 

На карантине нам удалось поставить даже не один спектакль. В январе мы зовем всех на премьеру балета Девять свиданий на музыку Шопена. Очень камерная постановка, в которой участвуют только три человека. История про первое свидание одной пары, которое повторяется девять раз.

— Есть ли разница в восприятии украинским и зарубежным зрителем ваших спектаклей, как воспринимают перепостановку классики, сексуализированные образы?

— Балет не требует перевода ни на один язык, зритель потребляет искусство в том виде, в котором оно было создано автором. Поэтому большой разницы я не чувствую. Например, об эстонцах сложился стереотип про их медлительность, но когда мы выступали в Таллинне на фестивале, мы получили самую яркую реакцию за все время. После окончания спектакля они грохотали ногами, хлопали, кричали, свистели.

В Украине у нас есть свой любимый зритель, который уже привык к нашей эстетике, любит наше творчество и приходит на каждую премьеру.

— К чему вы стремитесь со своим балетом?

— Долгое время пытаюсь добиться абсолютно заслуженного звания Национального театра современной хореографии. В законе сказано, что национальным может быть только один театр в каждом направлении, в случае с Киев Модерн-балетом мы уверены, что мы одни в Украине. 

Однако несмотря на то, что на протяжении 15 лет я общаюсь со всеми министрами культуры, преодолеть этот этап нам пока не удается.

— Какая ваша любимая постановка Киев Модерн-балета?

— Конечно же последняя — Маленький принц. Он, как младший ребенок в семье — любимчик, еще ходит с трудом, нуждается в поддержке. Потом, когда я поставлю другой балет, возможно, он займет его место. 

— Вы создавали Маленького принца как спектакль для детей? 

— Я все создаю, как спектакль для себя, но учитывая, что в каждом человеке есть ребенок, то определенная детскость этом балете есть. Щелкунчик тоже создавался как сказка для взрослых, но потом мы увидели, с каким восторгом дети смотрят этот спектакль и замечают в нем совершенно не то, что взрослые. 

Я думаю, то же самое будет с Маленьким принцем. Мало кто знает точно сюжетную линию маленького принца, каждый находит в нем что-то свое. 

— Назовите топ-3 украинских культурных продукта, которые вас вдохновляют.

— Благодаря карантину мне удалось посмотреть сразу несколько спектаклей Дмитрия Богомазова в театре имени Ивана Франка, и я в полном восторге. 

Я очень давно занимаюсь танцем, и мне частенько бывает ужасно скучно на балетных спектаклях, я засыпаю уже во время первого акта, а в Драматическом театре мне интересно от начала до конца. 

Продукт номер два — Анатолий Криволап, которого все знают как самого дорогого художника нашей страны. Я был на его выставках и это произвело на меня совершенно невероятное впечатление, в такие моменты я горд за Украину и ее культуру. 

Следующий культурный продукт — это метры украинской академической музыки – Мирослав Скорик, Евгений Станкович и Валентин Сильвестров. В музыкальной среде их называют Три С. Я очень горд, что в 2012 году нам с Мирославом Скориком удалось создать проект, который не имел и не имеет аналогов в украинской культуре — спектакль Перекресток. 

Я слушаю и переслушиваю то, что они создали и это постоянно меня вдохновляет. 

— Вы можете составить впечатление об украинском балете и о том, какое место он занимает в мировом балетном искусстве?

— Как политкорректный человек я должен сказать, что наш балет занимает топовое место в мировой культуре и стоит наряду с ведущими театрами мира, но это не так. Общий уровень достаточно высокий, часто бывает не стыдно за то, что происходит на сцене, но если мы говорим про Нью-Йорк Сити балет, парижскую Гранд-Опера, то мы не можем стоять рядом с этим качеством. 

Финансирование по остаточному принципу — это большая проблема. Представим молодого человека, только закончившего балетное училище, стоящего перед выбором — поехать работать в Европу или остаться в Украине из чувства патриотизма. 

При сравнении зарплат он сразу понимает, как поступить, потому что в 18 лет хочется начать достойно жить, а не существовать.

Я думаю, что после карантина на плаву останется не много трупп. В труппе Киев Модерн-балета в середине карантина артист уволился и пошел работать в офис. Я очень болезненно к этому отношусь, но понимаю, почему так происходит. 

— Вы очень тщательно отбираете артистов и художников, как попасть в вашу команду?

— Если мы говорим про артистов, то это очень сомнительная лотерея. Потому что на основании двухчасового кастинга я должен понять как танцор будет работать ближайшие пять лет. Он должен быть координированным, талантливым, а я пытаюсь угадать его личностные качества. 

Композиторы, декораторы, художники — это скорее соавторы, у них должно быть свое особое видение.

— Вам важно, чтобы оно совпадало с вашим? 

— Невозможно полное совпадение, мы все разные люди. Мне нравится, когда люди привносят частичку себя и своего видения, и если это не идет вразрез с общей концепцией, то делает проект только богаче. 

— В какой момент вы поняли, что Модерн-балет — не просто работа для вас? 

— Я либо отказываюсь от работы, либо делаю ее как можно, лучше и когда Владимир Филиппов предложил мне создать этот балет, я не думал, что это временно. 

Я и представить не мог все те сложности, которые предстоят мне и моему детищу. У меня есть ощущение, что театр Киев Модерн-балет — это лучшее, что я создал в жизни, и это имеет полное право определять мою дальнейшую судьбу. 

— Были ли кризисные ситуации? 

— В 2013 году, когда случился кризис внутри коллектива, ушло 11 артистов из труппы, а тогдашний министр культуры наотрез отказался рассматривать наше предложение о присвоении звания национального театра. 

У меня было полное ощущение, что театр надо закрывать, потому что я не в силах восстанавливать больше половины труппы и репертуар. Но потом я взял себя в руки, набрал артистов, и мы продолжили. 

 В какой-то момент я понял, что нигде и ни с кем я не смогу создать того качества продукта, как в собственноручно созданном коллективе. Когда мы ставили Маленького принца, у меня были проблемы со здоровьем, и я не мог показывать движения в полную силу, сидел и объяснял. Артисты понимали меня с полуслова, никто и не догадался, что постановщик этого гранд-балета просидел все репетиции на стуле. 

— Вы видите будущее балета вместе с собой? 

— В какой-то момент мне все равно придется уйти, но мне нравится, как ставят молодые хореографы нашего театра. Когда я смотрю их постановки, я вижу, что они совсем другие, и это прекрасно. 

Я сам начинал с миниатюр, и изначально именно миниатюры сделали мое творческое имя. Я стараюсь минимизировать свое вмешательство в их постановки, потому что верю в их талант.